Роль коллективного труда в возникновении сознания человека. Труд, как фактор, повлиявший на возникновение сознания
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ЭЛЕКТРОНИКИ И МАТЕМАТИКИ
(ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ)
Реферат по предмету «Философия»
на тему:
«Интуиция и её роль в познании»
Выполнил:
студент группы С-85
Проверил:
Москва 2010
Введение ……………………………………………………….……. 3
1. Методика научного познания …………………………. 4
1.1. Научное познание как творческий процесс …….… 4
1.2. Психология научного познания ………………... 6
2. Интуиция и процесс познания …………………………………. 9
2.1. Интуиция как часть механизма мышления …….. 9
2.2. Развитие интуитивных способностей ……………………….. 14
Заключение ………………………………………………………… 16
Список литературы ……………………………………………...… 17
Введение
Практически все ученые, работая над поставленной задачей, в первую очередь опираются на приобретенные за время предыдущей деятельности знания и опыт. Однако, весьма значительную роль в творческой работе исследователя играют его личностные качества, среди которых интуиция занимает важное место.
Следует заметить, что в настоящее время не только достаточно широко варьируются оценки степени участия интуиции в процессе научного познания, но и ведется полемика о том, что же, собственно, представляет собой сама интуиция и какой смысл следует вкладывать в это понятие.
Целью данной работы является попытка на основе обзора некоторых исследований, посвященных проблеме интуиции, показать место интуиции в процессе познания, и рассмотреть возможные механизма ее действия.
1. Методика научного познания
1.1. Научное познание как творческий процесс
По своей природе почти каждому человеку свойственно проявление любопытства, стремление к приобретению новых знаний. За тысячелетия своего развития человечество зафиксировало множество фактов, открыло огромное количество свойств и законов природы. Теория познания, или гносеология, сформировалась в ходе развития философии в качестве одного из ее фундаментальных разделов. Фактически, в гносеологии знание понимается как своеобразная связующая нить между природой, человеческим духом и практической деятельностью человека.
Познание невозможно без творческого подхода к решению практически любой задачи. Когда исследователь пытается узнать, понять что-либо для него новое, он сталкивается с целым рядом проблем, определяемых прежде всего особенностями его личностью, а также характером понимания им задачей и целей проводимых исследований.
Во всех научных дисциплинах разработано множество частных методик, следование которым является необходимым предварительным условием совершения открытий в рамках данной конкретной дисциплины; помимо этого, существует еще и ряд общих для всех дисциплин одной направленности (естественных, гуманитарных etc.) принципов (предписаний, запретов, ограничений, правил и т. п.). Но при этом необходимо осознавать, что признание творческого характера научного исследования является сегодня общим тезисом методологии науки. Творческая деятельность ученого происходит в рамках общих основ методики научных исследований, среди которых видное место занимают, так называемые “методологические регулятивы” теории. Сюда обычно относят принцип проверяемости (или фальсифицируемости), принцип простоты, принцип инвариантности, принцип соответствия, и некоторые другие.
Вообще, говоря о методике научного познания, нельзя не упомянуть о том, что в теории познания уже давно остается неразрешимым вопрос о познаваемости мира. Вот что по этому поводу пишет английский философ, основоположник теории критического рационализма Карл Поппер: “Анализируемый спор ведется между критическим и смелым рационализмом - душа открытия - и узким, оборонительным учением, согласно которому нам не нужно, да мы и не можем узнать или понять относительно нашего мира больше того, что нам уже известно. Это учение, кроме того, несовместимо с оценкой науки как одного из величайших достижений человеческого духа”.
Ученый-исследователь в своей работе “стремится к нахождению истинной теории, т. е. такого описания мира (в частности, его регулярностей, или законов), которое было бы также объяснением наблюдаемых фактов. (Это означает, что описание фактов должно быть выводимо из теории, соединенной с определенными утверждениями - так называемыми “начальными условиями”. Поппер защищает этот тезис, и далее он полагает, что “причина возможной недостоверности любой теории заключается просто в том, что наши проверки никогда не могут быть исчерпывающими”.
Здесь с Поппером можно и не согласиться, но смелые теории всегда сначала не находили должной оценки, хотя бы потому, что людям трудно менять свои устоявшиеся представления. “Если угодно, основной парадокс познания можно сформулировать так: объектом познания может быть то, что как-то дано мышлению, охарактеризовано им; но то, что уже дано, что известно мышлению, делает познание ненужным, ибо познание чтобы быть таковым, обязано иметь дело с неизвестным. Или иначе: познание, чтобы быть познанием, обязано иметь дело с неизвестным; но, чтобы с “чем-то” иметь дело, это “что-то” должно быть известно”. Этот “парадокс познания” решают философские категории, давая предварительную (и по самой сути дела неопределенную) характеристику “сущего”, задавая познанию его объект. Так одной из философских категорий в методике научного познания является интуиция.
“Интуитивизм” - название философской школы, в основе которой лежит положение о том, что у человека имеется некоторая особая способность или дар интеллектуальной интуиции, позволяющей “видеть истину”. Хотя интеллектуальная интуиция “в некотором смысле и является нашим неизбежным спутником, она зачастую сбивает нас с истинного пути и эти блуждания представляют собой серьезную опасность. В общем случае мы не видим истину тогда, когда нам наиболее ясно кажется, что мы видим ее. И только ошибки могут научить нас не доверять нашей интуиции”.
Следующие высказывания Поппера достаточно объективно отражают положение интуиции в познавательном процессе:
1. “Во все, что мы принимаем, верить следует только в пробном, предварительном порядке, всегда помня, что в лучшем случае мы обладаем только частью истины (или справедливости) и по самой нашей природе мы вынуждены совершать, по крайней мере, некоторые ошибки и выносить неверные суждения. Это относиться не только к фактам, но и к принимаемым нами нормам”.
2. “Мы можем верить в интуицию (даже в пробном порядке) только в том случае, если мы пришли к ней в результате многих испытаний нашего воображения, многих ошибок, многих проверок, многих сомнений и долгих поисков возможных путей критики”.
3. “Процесс учения, роста субъективного знания всегда в основных чертах один и тот же. Он состоит в критике, обладающей творческим воображением”.
1.2. Психология научного познания
Говоря о методологии научного познания, нельзя не упомянуть психологическую сторону процесса познания, и здесь любопытно обратиться к тому, что думают сами ученые по поводу своих научных достижений. Известный французский математик Анри Пуанкаре считал, что “важно посмотреть, что же происходит в самой душе математика”, и полагал, что “лучшее, что можно для этого сделать, это провести собственные воспоминания”. В этих воспоминаниях содержится описание следующего эпизода: “Мы сели в омнибус для какой-то прогулки: в момент, когда я встал на подножку, мне пришла в голову идея без всяких казалось бы предшествовавших раздумий с моей стороны”. Анализ А. Пуанкаре содержит не только описания, но и интерпретацию, например утверждение, что бессознательная работа “возможна или, по крайней мере, плодотворна лишь в том случае, когда ей предшествует и за ней следует сознательная работа. А. Пуанкаре говорил о чувстве абсолютной уверенности, которое сопровождает озарение, но подчеркивал, что оно может нас обманывать. Вместе с тем А. Пуанкаре подчеркивал, что его взгляды на природу творчества “несомненно нуждаются в проверке, так как несмотря ни на что остаются гипотетическими”.
В этом положении четко фиксируется эвристическая ценность и ограниченность самоанализа: его результаты являются источником формирования гипотез, но не являются доказательством правильности этих гипотез, доказательством являются только результаты объективного исследования психики.
К образу при характеристике творчества прибегает и Г. Гельмгольц: “Я могу сравнить себя с путником, который предпринял восхождение на гору, не зная дороги; долго и с трудом взбирается он, часто вынужден возвращаться назад, ибо дальше нет прохода. То размышление, то случай открывает ему новые тропинки, они ведут его несколько далее, и, наконец, когда цель достигнута, он, к своему стыду, находит широкую дорогу, по которой мог бы подняться, если бы умел верно отыскать начало.” Г. Гельмгольц анализировал зависимость появления новых мыслей от внешних условий: мысль “никогда не рождается в усталом мозгу и никогда за письменным столом...”. К числу условий, благоприятствующих появлению новых мыслей, относятся: “чувство спокойного благосостояния”, “пробуждение, неторопливый подъем по лесистым горам, в солнечный день. Малейшее количество спиртного напитка как бы отпугивало их прочь”.
А. Эйнштейн считал, что “слова, написанные или произнесенные, не играют, видимо ни малейшей роли в механизме моего мышления”, но нельзя сводить творчество к функционированию образного мышления”.
Таким образом, в психологической литературе на основании обобщения рассказов ученых и изобретателей, их интервью и биографических данных сложилось известное представление об основных стадиях мыслительного процесса. И это представление является по существу ответом на вопрос: из чего “слагается” мышление, что происходит между моментом принятия задачи, подлежащей решению, и моментом выдачи названия ее решения?
Приведем одну из наиболее общих схем организации стадий решения задачи, которая предполагает выделение четырех стадий:
1) подготовка (постановка проблемы);
2) созревание решения (вынашивание);
3) вдохновение (рождение решения, интуитивное озарение);
4) проверка найденного решения.
Это представление о четырехстадийности любой сложной мыслительной деятельности показывает, как разворачивается процесс мышления. Отметим, однако, что эта схема родилась на основе самоописаний, самоанализа мыслительной деятельности ученых и изобретателей. Вторым источником получения знаний о мыслительной деятельности, который рассматривается в совокупности с первым источником и основывается на приведенной выше схеме процесса мышления, являются эксперементально-психологические исследования. Наиболее общими выводами о деятельности мышления, полученными в результате этих исследований и представляющих интерес для данной работы, являются следующие положения:
1) деятельность мышления состоит не только из процессов, подчиненных сознательной цели, но и из процессов, подчиненных неосознанному предвосхищению будущих результатов, и процессов формирования этих представлений, которые нельзя, естественно, сводить к операциям;
2) в составе деятельности (т. е. в том из чего она состоит) процессы этого второго рода могут занимать больше места, чем собственно целенаправленные действия”.
Таким образом, наука о психологии научного познания утверждает, что в мыслительной деятельности имеются некоторые неосознанные процессы, связанные с вдохновением.
2. Интуиция и процесс познания
2.1. Интуиция как часть механизма мышления
Конечным продуктом всех научных исследований являются научные открытия. Научные открытия разнообразны по своему содержанию и характеру; в широком смысле слова открытием является всякий новый научный результат.
Научное достижение обычно связано с образованием принципиально новых представлений и идей, не являющихся простым логическим следствием из известных научных положений. Каким же образом ученый приходит к принципиально новым представлениям и идеям, если они не выводятся из имеющегося налицо научного знания, а иногда даже настолько не вписываются в него, что должны казаться, по выражению Н. Бора, сумасшедшими?
Как уже упоминалось в первой части данной работы, когда ученые пытаются описать и проанализировать процесс своего творчества, они редко обходятся без ссылок на "догадку", "озарение", "прозрение", "переживание". Интуиция - вот что, по всей вероятности, играет самую существенную, решающую роль в создании новых научных представлений и выдвижении новых идей.
Вот что пишет об этом А. Эйнштейн: "Подлинной ценностью является в сущности только интуиция. Что только не называют интуицией! Это и высший, даже - сверхъестественный дар, единственно способный пролить свет истины на сокровенные тайны бытия , недоступные ни чувствам, блуждающим по поверхности вещей, ни рассудку, скованному дисциплинарным уставом логики. Это и удивительная сила, легко и просто пере носящая нас через пропасть, развернувшуюся между условием задачи и ее решением. Это и счастливая способность мгновенно найти идею, которая лишь задним числом, в поту и муках будет обоснована рассуждением и опытом. Но вместе с тем это и ненадежный, не систематизированный путь, могущий завести в тупик, бесплодная надежда лентяев не желающих доводить свой мозг до изнеможения наряженными умственными усилиями; наивное дитя познания, чей бессвязный лепет лишен ясного смысла и только после бесчисленных поправок может рассматриваться в качестве информационного сообщения ".
Чтобы лучше понять, что же такое интуиция и каково ее место в научном познании, необходимо немного сказать о предыстории этого понятия. Интенсивное развитие естествознания и математики в ХVII в. выдвинуло перед наукой целый ряд гносеологических проблем: о переходе от единичных факторов к общим и необходимым положениям науки, о достоверности данных естественных наук и математики, о природе математических понятий и аксиом , о попытке создать логическое и гносеологическое объяснение математическому познанию, и т. д. Бурное развитие математики и естествознания требовало новых методов в теории познания, которые позволили бы определить источник необходимости и всеобщности выведенных наукой законов. Интерес к методам научного исследования повышался не только в естествознании но и в философской науке, в которой появлялись рационалистические теории интеллектуальной интуиции.
Основным пунктом рационалистической концепции было разграничение знания на опосредствованное и непосредственное, т. е. интуитивное, являющееся необходимым моментом в процессе научного исследования. Родоначальник рационализма Декарт говорил о существовании истин особого рода, познаваемых "прямым интеллектуальным усмотрением" без помощи доказательства.
Для Канта интуиция есть источник знания. И "чистая" интуиция ("чистая интуиция пространства и времени") является неисчерпаемым источником знания: из нее берет начало абсолютная уверенность. Данная концепция имеет свою историю: Кант в значительной мере позаимствовал ее у Платона, Фомы Аквинского и Декарта.
был противником рационализма. Познание, с точки зрения Ломоносова, осуществляется следующим образом: "Из наблюдений устанавливать теорию, через теорию исправлять наблюдения есть лучший способ к изысканию правды”. Ломоносов вплотную подошел к проблеме соотношения непосредственного и опосредствованного знания как результатов чувственного и теоретического познания и оказал огромное влияние на разработку проблемы интуиции в русской философии.
Первоначально интуиция означает, конечно, восприятие: это есть то, что мы видим или воспринимаем, если смотрим на некоторый объект или его пристально рассматриваем. Однако начиная, по крайней мере, уже с Платона, разрабатывается противоположность между интуицией, с одной стороны, и дискурсивным мышлением с другой. В соответствии с этим интуиция есть божественный способ познания чего-нибудь лишь одним взглядом, в один миг, вне времени, а дискурсивное мышление есть человеческий способ познания, состоящий в том, что мы в ходе некоторого рассуждения, которое требует времени, шаг за шагом развертываем нашу аргументацию.
Как вытекает из выше сказанного, на протяжении всей истории развития представлений об интуиции идет противопоставление восприятий, т. е. чувственных образов понятиям, т. е. логически обоснованным утверждениям. Возможно, место следует искать в области двух познавательных процессов: при переходе от чувственных образов к понятиям и при переходе от понятий к чувственным образам. Эти два процесса являются качественно-особыми способами формирования чувственных образов и понятий. Отличие их от всех прочих заключается в том, что они связаны с переходом из сферы чувственно-наглядного в сферу абстрактно-понятийного и наоборот. В ходе их развертывания могут быть найдены понятия, не выводимые логически из других понятий, и образы, не порождаемые другими образами по законам чувственной ассоциации.
Процессам перехода от чувственных образов к понятиям и, наоборот, действительно присущи те качества, которые чаще всего считаются обязательными признаками интуиции: непосредственность получаемого о знания и не вполне осознаваемый характер механизма его возникновения.
Можно думать, что человеческая мыслительная деятельность имеет "двухплоскостной характер", обусловленный наличием двух языков, в которых кодируется циркулирующая в мышлении информация (язык" предметных гештальтов" и "символически-операторный" язык). Если в процессах чувственно-ассоциативного, образного мышления движение мысли идет в плоскости наглядных образов, а в ходе дискурсивных, логических рассуждений в плоскости абстрактных понятий, то интуиция представляет собою "прыжок" с одной из этих плоскостей на другую. Переходы от чувственных образов к понятиям (концептуальная интуиция) и от понятий к чувственным образам (эйдетическая интуиция) различаются направлением этого "прыжка". Перескакивая с плоскости чувственно-наглядного в плоскость абстрактно-понятийного, мысль совершает как бы своеобразный "обходной маневр", чтобы преодолеть барьеры, преграждающие ей дорогу к новому знанию при движении в одной и той же плоскости. Этот "маневр" и позволяет получить такие результаты, какие нельзя достичь другими средствами (оставаясь все время в одной плоскости).
На основе элементарных форм концептуальной и эйдетической интуиции развертываются специфические механизмы интуитивного мышления, которые вовлекают во взаимодействие между собой образы и понятия из совершенно, казалось бы, далеких друг от друга предметных областей. Вступая во взаимодействие эти образы и понятия видоизменяются и перестраиваются, что ведет к возникновению принципиально новых представлений и идей.
Разумеется, реконструкция мыслительных процессов, которые приводят ученого к открытию, наталкивается на большие трудности. Однако на основе гносеологического анализа историко-научного материала, с учетом данных, накопившихся в психологических исследованиях, можно указать некоторые механизмы интуитивного мышления, с помощью которых в сознании ученых формируются новые представления и идеи (к сожалению, предполагаемый объем данной работы не позволяет привести их подробный анализ).
Вот один из примеров, взятый из книги “От мечты к открытию”, автором которой является Ганс Селье: "Логика составляет основу экспериментальных исследований точно также, как грамматика составляет основу языка. Однако, мы должны научиться пользоваться математикой и статистикой интуитивно, т. е. неосознанно, так как у нас нет времени для того, чтобы на каждом шагу осознанно применять законы логики.
Логика и математика способны даже блокировать свободный поток того полуинтуитивного мышления, который является основой основ научных исследований в области медицины.
Та полуинтуитивная логика, которой пользуется каждый ученый-экспериментатор в своей повседневной работе, - это специфическая смесь жесткой формальной логики и психологии. Она формальна в том смысле, что абстрагирует формы мышления от их содержания, с тем чтобы установить абстрактные критерии непротиворечивости. А так как эти абстракции могут быть представлены символами, то логика может быть также названа символической (математика). Но, в то же время, эта логика честно и откровенно признает, что ее понятийные элементы, ее абстракции в отличии от математики или теоретической физики являются в силу необходимости вариабельными и относительными. Следовательно, строгие законы мышления к ней применить нельзя. Таким образом, в размышлениях о природе мышления нам следует также отвести существенную роль интуиции. Вот почему в нашей системе мышления психология должна быть интегрирована с логикой.
Ниже перечислены наиболее важные проблемы, с которыми предстоит иметь дело этой полуформальной логике.
1. Формулирование понятийных элементов.
2. Классификация понятийных элементов в соответствии с их:
а) характеристиками (признаками) ;
б) причиной.
3. Формирование новых вопросов относительно:
а) эволюции характеристик во времени (те типы понятийных элементов, которые им предшествуют и те типы, в которые они по всей вероятности перейдут) ;
б) опосредования причинно - следственных связей (инциденты, которые предшествуют непосредственной причине, и консенвенты, которые, по всей вероятности, являются результатом ее действия).
4. Вспышка интуиции, "озарение". Хотя она и подготовлена предшествующими операциями, но тем не менее не может быть выведена из них путем применения формальной логики.
Обладая глубокими познаниями, трудолюбием и вооружившись логикой, можно более или менее осознанно проложить путь от 1. к 3.а) или 3.б), т. е. Именно ту часть пути, которая представляет собой развитие ранее сформулированного понятия. Однако только вспышка интуиции, творческого воображения, происходящая в подсознании, способна преодолеть разрыв между всем кругом проблем и подлинным открытием".
Интуиция здесь играет замыкающую, связующую роль и раскрытие из подсознания такой вспышки в виде осознанного недостающего, связующего звена является наиболее плодотворным научным достижением, которое составляет основу фундаментальных исследований.
Исходя из рассмотренных выше механизмов мышления, можно сказать так, что интуиция - это качественный скачок, который происходит в результате того, что некоторый, предшествующий ему, количественный объем логического мышления переходит на качественно-новый уровень интуитивного озарения. Просто не из ничего новые идеи не приходят, рождению новой идеи предшествует долгая работа ума. Здесь также необходимо сказать о том, что "фундаментальное открытие не может совершится без процесса взаимодействия чувственного и логического познания, осуществляемое действием интуиции. Но это не дает никакого основания, считать основным и тем более единственным способом получения нового научного знания. Интуиция - это специфическая форма познания, определенным образом влияющая на использование ученым конкретных научных методов исследования. Фундаментальные теоретические открытия есть результат взаимодействия интуиции с методами и принципами конкретной науки (в физике, например, с аналогией и гипотезой) и экспериментальной проверки полученных данных".
Раскрытие закономерностей, определяющих собой интуицию, - дело весьма трудоемкое, требующее сосредоточения усилий специалистов самых различных областей. В этом существует настоятельная необходимость, так как реальное ускорение научно - технического прогресса связано с качественным приращением в первую очередь фундаментальных, т. е. принципиально новых (и поэтому заранее не программируемых и не выводимых только формальным путем), результатов. Здесь же неизбежно возникает вопрос о роли интуиции в научном познании. "Если есть интуиция, то и есть закономерности, на которые она опирается”.
2.2. Развитие интуитивных способностей
В связи с вопросом о развитии интуитивных способностей представляется интересной работа Эдварда де Боно "Рождение новой идеи: О нешаблонном мышлении". В этой работе автор анализирует соотношение "шаблонного и "нешаблонного" мышления, т. е. пытается решить классическую проблему соотношения логики и интуиции в познании.
Также в своей монографии Эдвард де Боно дает следующие основные принципы нешаблонного мышления, которые "могут быть подведены под очень общие, но далеко не единственно возможные рубрики:
1)осознание господствующих, или поляризующих, идей;
2) поиски различных подходов к явлениям;
3) высвобождение из-под жесткого контроля шаблонного мышления;
4) использование случая”.
Для раскрытия второго принципа можно прибегнуть к словам самого автора: "Переход от очевидного способа подход а к явлениям к менее очевидному требует простого смещения акцента внимания".
Рассматривая третий принцип нешаблонного мышления, Эдвард де Боно пишет: "Один из способов избежать жесткости слов заключается в том, чтобы мыслить на основе наглядных образов, не пользуясь словами вообще. Опираясь на эти образы, человек вполне способен мыслить последовательно. Трудности возникают лишь тогда, когда мысль нужно выразить словами. К сожалению, мало людей способны мыслить, так сказать, визуально, да и не все ситуации могут быть проанализированы посредством зрительных образов. Тем не менее, привычку к визуализации мышления стоило было бы приобрести, ибо зрительные образы обладают такой подвижностью и пластичностью, какой не обладают слова.
Визуальное мышление означает не просто использование первичных зрительных образов в качестве материала мышления. Это было бы слишком примитивно. Визуальный язык мышления использует линии, диаграммы, цвета, графики и массу других средств для того, чтобы проиллюстрировать те соотношения, которые было бы весьма затруднительно описать обычным языком. Подобные зрительные образы легко меняются под влиянием динамических процессов и, кроме того, дают возможность показать одновременно прошедшие, настоящие и будущие результаты влияния любого процесса.
Очень полезным избежать влияния фиксированных частей какой-то проблемы является деление этих частей на еще более мелкие части, а затем составление из них более крупных новых соединений. Намного легче собрать мелкие части ситуации в разного рода соединения, чем разбить уже раздробленную ситуацию на новые составные части".
В целом, следует отметить, что вопрос развития интуитивных способностей (так же как и сама проблема интуиции) в настоящее время еще недостаточно изучен; решение данного вопроса представляется весьма важным делом, поскольку оно способно открыть дорогу новым эффективным методикам проведения научных исследований.
Заключение
В заключение необходимо сказать о том, что весьма важно как не переоценить, так и недооценить роль интуиции в процессе научного познания.
Интуитивные компоненты в большей или меньшей степени присутствуют практически во всех видах научного творчества. Поэтому, совершенно очевидно, что если интуиция помогает нам в получении нового знания, то, каким бы таинственным и непостижимым не казался этот механизм, им нужно пытаться управлять. Для этого применимы, например, достижения современной психологии – работа над преодолением подсознательных барьеров и стереотипов. Причем лучше не “переделывать” человека, а обращать внимание на эти вопросы на самых ранних этапах воспитания творческой личности. Интересны также методы управления процессом познания, культивируемые на Востоке (медитация, йога и т. п.). Однако, представляется несколько сомнительным применения этих методов именно в научном познании. Необходимо также отметить опасности, которые таят в себе чрезмерное увлечение попытками искусственного инициирования интуиции. Необходимо ясно представлять, что эффективны и безопасны только косвенные и слабые методы воздействия на психику и мозг.
В этом смысле ученые находятся в более выгодном положении нежели люди иных творческих профессий. Ученые, каким бы самым необъяснимым путем было получено новое знание, ищут, во-первых, логические доказательства полученному, и, во-вторых, подтверждения их в реальном объективном мире. Человек же, занимающийся, к примеру, художественным творчеством, и слишком уповающий на различного рода интуитивные способы получения нового, рискует потерять связь с действительностью и даже сойти с ума.
Однако, интуиция в научном познании занимает менее важное место, чем, например, в художественном творчестве. Основная причина состоит в том, что наука – достояние всего человечества, тогда как поэт или художник может творить в своем замкнутом мире. Любой ученый на начальном этапе своего научного становления пользуется трудами других ученых, выраженных в логически выстроенных теориях и составляющих науку “сегодняшнего дня”. Именно для научного творчества следует лишний раз подчеркнуть важность предварительного накопления опыта и знаний до интуитивного озарения и необходимость логического оформления результатов после него.
Список литературы
1. , В мире научной интуиции: интуиция и разум. 1978.
2. Налгаджян психологические и философские проблемы интуитивного познания (интуиция в процессе научного творчества). 1972.
3. Асмус интуиции в философии и математике. М., 1964.
4. Бунге М. Интуиция и наука. М., 1967.
5. , Березная и искусственный интеллект. Л., 1991.
6. , Хайкин интуиция в науке. М, 1971.
7. Боно де Э. "Рождение новой идеи" - М., 1976.
8. , Курдюмов как самодостраивание // Вопросы философии№2. - С 110.
9. Симонов и творчество // Вопросы философии– №11. - С. 3.
10. Фейнберг суждение и вера // Вопросы философии№8. - с. 13
Введение
Понятие интуиции
Интуиция в истории философии
Роль интуиции в познании
Заключение
Введение
В получении нового знания большую роль играют логическое мышление, способы и приемы образования новых понятий, законы логики. Но опыт познавательной деятельности свидетельствует, что обычная логика во многих случаях оказывается недостаточной для решения научных проблем. Важное место в этом процессе занимает интуиция, сообщающая познанию новый импульс и направление движения.
Проблема интуиции имеет богатейшее философское наследие. Немногие философские проблемы в своем развитии претерпевали такие качественные изменения и подвергались анализу представителей самых различных областей знания. Вопрос об интуиции часто оказывался предметом острой борьбы между представителями материализма и идеализма. Вокруг него образовался целый круговорот нередко исключающих друг друга концепций.
Интуиция как специфический познавательный процесс, непосредственно продуцирующий новое знание, выступает столь же всеобщей, свойственной всем людям (правда, в разной степени) способностью, как и чувства, и абстрактное мышление. Именно поэтому, выбранная мной тема, кажется мне актуальной.
Интуиция в истории философии
Вплоть до XVIII – XIX веков интуиция, ее природа и механизмы являются предметом исключительно философского (дискурсивного, рассуждающего) исследования. В конце XIX века феномен интуиции начинает проникать в область интересов психологов, и, в соответствии с общим направлением развития психологии в этот период, в их подходе к интуиции просматривается стремление найти пути её экспериментального моделирования и изучения. Вместе с тем конкретно-психологические исследования интуиции весьма малочисленны, в первой половине XX века проводятся эпизодически, более оживляются после 60-х годов, на рубеже XX и XXI веков становятся заметными на фоне общей психологической проблематики. Однако и в настоящее время число психологических диссертаций, посвященных интуиции, уступает числу философских диссертаций на ту же тему.
Можно выделить два глобальных периода в развитии представлений об интуиции:
1. Философский, от VI в. до н.э. до середины XIX века.
2. Период конкретно – психологического анализа интуиции на основе объективно–экспериментального метода.
Одновременно развивается духовно-религиозное направление в понимании интуиции, рассматривающее ее как механизм веры.
Философский период . Длительная история развития философских представлений об интуиции и в начале XXI века не позволяет констатировать единства взглядов на проблему. Весьма примечательно, что именно на рубеже XX – XXI веков усиливается стремление философов к пониманию феномена интуиции, свидетельством чего может служить «всплеск» посвященных его анализу диссертационных исследований.
Корни философского понимания интуиции усматриваются во взглядах великих философов античности и средневековья - Платона, Аристотеля, Плотина, Августина Аврелия, Фомы Аквинского.
Теснейшая связь средневековой философии с религией приводит к тому, что интуиция начинает рассматриваться как способ божественного созерцания и озарения в целях непосредственного слияния с Богом.
Феномен интуиции подробно обсуждается представителем раннехристианской философии Августином Блаженным (350 – 430). В своей гносеологии (теории познания) Августин – иррационалист: душа человека – хранилище достоверных и истинных знаний, ибо открываются они человеку через откровение. Однако Истина открывается только при условии активности души. Главный источник знаний – Откровение, вера выше разума: «Верь, чтобы знать».
В определенной степени новое понимание интуиции в идее о существовании двух знаний представлены у выдающегося представителя схоластов позднего средневековья Фомы Аквинского (1225 – 1274). Фома Аквинский пытался противостоять нарождающемуся стремлению к опытному изучению и объяснению природы. По Аквинскому, душа не только разумна, но и сознательна. Однако существует и иной тип познания – через благодать, открывающую человеку божественные тайны, которые «не могут быть доказаны силой человеческого ума».
Развитие представлений об интуиции в период средневековья формировалось в связи с вопросами теологическими – веры и Божественного Откровения. Интуиция – не вид мышления, а особое переживание, по сути экстатическое, условие и способ общения с Богом. Открывающееся эмпирически переживание интуиции как непосредственного знания становится обоснованием веры. Вместе с тем религиозно-философские учения вводят в анализ феномена интуиции новые аспекты и характеристики:
1.интуиция как способность души к самопознанию и, в результате, к самооткровению духа
2.интуиция как интеллектуальная способность, имеющая божественную природу, создающая общие понятия
3.интуиция как интенциональность – функция сознания, придающая процессу познания определенную направленность
4.интуиция как способ приобретения внутреннего опыта.
Заметим, что сам феномен интуиции понимается как особое переживание, в котором человеку прямо и непосредственно открывается нечто, приходит озарение.
В XVII – XVIII веках феномен интуиции впервые становится предметом специального (по-прежнему – философского) анализа и рассматривается в связи с познанием не Бога, а мира, в гносеологическом аспекте.
Рене Декарт (1596 – 1650) в своем стремлении найти новые точные и прочные основания наук продолжает в определенном смысле традицию Аристотеля, в соответствии с которой интуиция понимается как вид мышления.
В соответствии с воззрениями Р. Декарта, сознание есть внутренний мир, открывающийся непосредственному наблюдению самого человека. При этом познаваемость и осознанность выступают атрибутами психического.
Декарт считает, что математические аксиомы и ряд наиболее общих понятий имеют непосредственную, априорную – интуитивную данность уму. Непосредственное интуитивное знание, по Декарту, наиболее достоверно, гарантии его точности и достоверности – в природе человеческого мышления, а высшая, самая достоверная интуиция – самоочевидный и неоспоримый принцип ясной науки.
Рационалистическое понимание интуиции Декарта развивают Бенедикт Спиноза (163 – 1677) и Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 – 1716).
Таким образом, представители рационализма в философии, рассматривая интуицию как важнейшую составляющую процесса познания и высшую рациональную способность, во многом определили дальнейшее формирование взглядов на проблему интуиции, как в философии, так и в психологии.
К анализу феномена интуиции обращаются и представители немецкой классической философии от Иммануила Канта до Г. Фихте и Ф. Шеллинга.
Кант утверждает, что всякое всеобщее теоретическое знание априорно, не может быть результатом простого эмпирического обобщения, оно доопытно и внеопытно. Интуиция проявляется как представления, которые человеком созерцаются непосредственно − то, что познавательная способность человека «добавляет» к тому, что воспринимается, «задает» форму. Только созерцанию (интуиции) доступен целостный охват предметов. Интуиции открывается также внутренний мир, созерцание душой себя и своих состояний.
В противоположность Канту и Г. Фихте и Ф. Шеллинг подчеркивают интеллектуальный характер интуиции как непосредственного бессознательного созерцания.
В английской эмпирической психологии, продолжающей традиции дискурсивного анализа психических феноменов, для интуиции не находится места: интуиция понималась как метафизическая категория, не подлежащая психологическому анализу.
Понятие интуиции
Интуиция на бытовом уровне характеризуется как чутье, проницательность, тонкое понимание, проникновение в самую суть чего-нибудь. В психологии интуиция рассматривается как особый вид знания, как специфическая способность, как механизм творческой деятельности.
Когда мы не знаем точно, какой из механизмов сыграл свою роль, когда не помним посылок или не отдаем себе ясного отчета в последовательности процессов логического вывода умозаключений, или если мы не были достаточно систематичны и строги, мы склонны говорить, что все это было делом интуиции.
Философы определяют интуицию как непосредственное, без обоснования доказательствами постижение, усмотрение (от лат. Intueri - пристально, внимательно смотреть) истины.
В зависимости от сферы применения различают интуицию в повседневной жизни ("здравый смысл"), в науке, философии, искусстве (художественная интуиция), в изобретательской деятельности (техническая интуиция), профессиональную интуицию (врачей, следователей, педагогов и др.).
Существуют различные объяснения феномена интуиции. Но при всех различиях подчеркивается связь интуиции с неосознаваемыми формами психической деятельности, хотя специфика интуиции лежит не в самом факте неосознанности, а в познавательных, творческих и оценочных функциях неосознаваемой деятельности. На интуитивном уровне задействованы все формы чувственности (ощущения, восприятия, память, воображение, эмоции, воля ("чувственная интуиция")) и интеллекта, логического мышления ("интеллектуальная интуиция").
Рассмотрим классификацию форм интуиции, предложенную Марио Бунге. Бунге различает прежде всего чувственную и интеллектуальную интуиции.
Чувственная интуиция имеет следующие формы:
1. Интуиция как восприятие.
Интуиция как восприятие выражается в процессе быстрого отождествления предмета, явления или знака.
Ясное понимание значения и взаимоотношения или знака.
Способность интерпретации.
2. Интуиция как воображение.
Способность представления или геометрическая интуиция.
Способность образования метафор: умение показать частичную тождественность признаков или функций, либо полную формальную или структурную тождественность в остальном различных объектов.
Творческое воображение.
Интеллектуальную интуицию (интуицию как разум) Бунге классифицирует следующим образом:
1. Интуиция как разум.
Ускоренное умозаключение – стремительный переход от одних утверждений к другим, иногда с быстрым проскакиванием отдельных звеньев.
Способность к синтезу или обобщенное восприятие.
Здравый смысл – суждение, основанное на обыденном знании и не опирающееся на специальные знания или методы, либо ограничивающееся пройденными этапами научного знания.
2. Интуиция как оценка.
Здравое суждение, фронезис (практическая мудрость), проницательность или проникновение: умение быстро и правильно оценивать важность и значение проблемы, правдоподобность теории, применимость и надежность метода и полезность действия.
Интеллектуальная интуиция как обычный способ мышления.
Классификация, проведенная Бунге, несмотря на ценность исследования в целом, не может претендовать на решение проблемы.
А.С. Кармин и Е.П. Хайкин в своей книге «Творческая интуиция в науке» предлагают деление интуиции на две формы: "эйдетическую" и "концептуальную". Оно отличается от подразделения на чувственную и интеллектуальную более узким и более строгим пониманием гносеологического содержания разных видов интуиции.
Концептуальная интуиция – процесс формирования новых понятий на основе имевшихся ранее наглядных образов.
Эйдетическая интуиция – построение новых наглядных образов на основе имевшихся ранее понятий.
Оба эти подразделения – различные формы научной интуиции, т.е. различные формы взаимодействия чувственного и логического познания.
Деление интуиции на эйдетическую и концептуальную позволяет исследовать ее специфику в сравнении с известными формами чувственного и логического познания.
Вариант классификации, предложенный Карминным и Хайкиным, предназначен специально для гносеологического анализа и представляет собой не условное разделение, а своего рода рабочую схему исследования, освобожденного от необходимости феноменологического описания таинственных интуитивных эффектов.
Опираясь на эту схему, можно не просто констатировать факт существования интуиции как формы познавательного процесса, но перейти к анализу ее действительных проявлений в сфере научного познания.
Роль интуиции в познании
Под интуитивным познанием понимается сфера познания, где процесс накопления и преобразования знания осуществляется посредством различных форм интуиции, действующих на уровне неосознанного взаимодействия чувственного и логического познания. При этом необходимо отметить, что интуиция как форма познавательного процесса выражается в двух основных моментах. Их разделение принципиально: оно приводит к противоречивости и многозначности трактовок интуиции.
Во-первых, интуиция – это способность человеческого сознания к ускоренному, внезапному переходу от старых форм знания к новым, в основе которой лежит предшествующая историческая практика и индивидуальный опыт исследователя.
Во-вторых, интуиция – это специфический способ взаимодействия чувственного и логического в познании, результаты которого могут выступать как определенного рода знание, именуемое "интуитивным знанием" и используемое в науке с учетом последующей экспериментальной проверки.
Первое определение относится к анализу интуиции как некоего психологического феномена. Второе – к гносеологическому анализу.
Итак, интуиция – это специфическая форма познавательного процесса. Посредством ее различных форм осуществляется взаимодействие чувственного и логического познания.
Гносеологические функции интуиции заключаются в своеобразной комбинаторике наличных знаний с данными скрытого от самого субъекта, но уже имеющимися у него знаниями и последующей трансформацией полученного нового знания в статус научного. Таким образом, действие интуиции распространяется и на уровень научного познания, точнее, ее результат – интуитивное знание является важным компонентом процесса получения нового научного знания.
Гносеологический анализ интуитивной формы познавательного процесса предполагает выяснение соотношения между знанием, имеющимся к началу интуитивного акта, и знанием, полученным в результате этого акта, а также выявление сущности гносеологического механизма, с помощью которого совершается преобразование "старого" (исходного) знания в новое.
Итак, место интуиции в научном познании определяется сферой взаимодействия чувственного и логического познания. Здесь и проявляется действие интуиции как процесса. Это взаимодействие иначе можно было бы назвать интуитивным познанием. Правомерность выделения такого рода познания, равно как чувственного и логического, обусловлена всей историей человеческого познания.
Интуитивное познание – это важная сфера человеческого познания, относящаяся к области как научного, так и ненаучного познания.
По мнению В.Р.Ириной и А.А.Новикова, к числу наиболее характерных черт научной интуиции относятся:
Принципиальная невозможность получения искомого результата посредством чувственного познания окружающего мира.
Принципиальная невозможность получения искомого результата посредством прямого логического вывода.
Безотчетная уверенность в абсолютной истинности результата (это никоим образом не снимает необходимости дальнейшей логической обработки и экспериментальной проверки).
Внезапность и неожиданность полученного результата.
Непосредственная очевидность результата.
Неосознанность механизмов творческого акта, путей и методов, приведших ученого от начальной постановки проблемы к готовому результату.
Необычайная легкость, невероятная простота и скорость пройденного пути от исходных посылок к открытию.
Ярко выраженное чувство самоудовлетворения от осуществления процесса интуиции и глубокого удовлетворения от полученного результата.
Итак, все, что совершается интуитивно, должно быть внезапно, неожиданно, непосредственно очевидно, неосознанно быстро, безотчетно легко, вне логики и созерцания и в то же время само по себе строго логично и основано на предшествующем чувственном опыте. Гносеологические функции этих процессов – осуществлять взаимодействие чувственного и логического познания.
Цель всякого рода познания – это получение и преобразование знания. Как известно, существует четыре типа преобразования знания.
От одних чувственных образов к другим чувственным образам (чувственное познание).
От одних понятий к другим понятиям (логическое познание).
От наглядных образов к новому понятию (взаимодействие чувственного и логического).
От понятий к новым чувственно-наглядным образам (взаимодействие логического и чувственного).
3 и 4 типы преобразования, таким образом, относятся к выделенной сфере интуитивного познания.
Процесс получения интуитивного знания состоит из сложнейших комбинаций с чувственно-наглядными образами. К видам чувственных образов, между которыми совершается комбинирование, можно отнести следующие две группы образов: чувственно-наглядные (непосредственное восприятие, наглядное представление); понятийные (мысленное воспроизведение ранее полученных понятий, мысленное воспроизведение наиболее общих свойств и существенных сторон связей и отношений объективного мира, недоступных непосредственно органам чувств).
Научное познание любого рода всегда имеет своей конечной целью получение нового понятия, т.е. нового знания. Всякое научное понятие есть в конечном счете синтез совокупности чувственных образов.
Итак, взаимодействие чувственного и логического, осуществляемое благодаря интуиции, заключается в своеобразном комбинировании чувственных образов на основе какого-то исходного понятия. В результате получается новое понятие об объекте, новое знание о его сущности, а не только о формах проявления.
Загадочна быстрота, с какой действует интуиция. А. А. Налчаджян приводит весьма убедительные доводы в подтверждение того положения, что после прекращения сознательного анализа научной проблемы процесс ее решения продолжается в подсознательной сфере, что соответствующие электрофизиологические процессы также не прекращаются, а преобразуются, продолжают протекать, но лишь с измененными характеристиками.
При такой форме мышления значительно ускоряется мыслительный процесс. Наблюдается удивительное явление: возможность переработки на бессознательном уровне 109 бит информации в секунду, а на сознательном только 102. Все это является важной предпосылкой для развертывания быстрых мыслительных процессов, для оперирования огромной по своему объему «чистой» информацией в подсознательной (бессознательной) сфере. Подсознание способно проводить за короткое время огромную работу, которая не под силу сознанию за тот же короткий срок.
Взаимосвязь целого и части, системы и элемента также внедряется в сознание и бессознательную сферу человеческой психики в форме определенной схемы или структуры (в самом общем виде), облекаясь в психологическую установку на достижение гармоничности и совершенства. Стремление к гармонии и красоте, осуществляемое на подсознательном уровне, может послужить фактором, оказывающим решающее влияние на выбор из множества вариантов в пользу более совершенного.
Индивидуальное познание своеобразно, как специфична и интуитивная способность каждого человека, его жизненная уникальность; но через всю эту специфичность проявляет свое действие, общественная природа человеческой личности.
К общим условиям формирования и проявления интуиции относятся следующие:
основательная профессиональная подготовка субъекта, глубокое знание проблемы;
поисковая ситуация, состояние проблемности;
действие у субъекта поисковой доминанты на основе непрерывных попыток решить проблему, напряженные усилия по решению проблемы или задачи;
наличие «подсказки».
Последний момент в некоторых случаях явно не обнаруживается. Но значительное число открытий или изобретений, как показывает история науки и техники, связана с действием «подсказки», которая служит «пусковым механизмом» для интуиции.
Успех интуитивного решения зависит от того, насколько исследователю удалось освободиться от шаблона, убедиться в непригодности ранее известных путей и вместе с тем сохранить увлеченность проблемой, не признать ее нерешаемой. Подсказка оказывается решающей в освобождении от стандартных, шаблонных ходов мысли. Конкретная форма подсказки, те конкретные предметы и явления, которые при этом используются, являются несущественным обстоятельством. Важен ее общий смысл. Замысел подсказки должен быть воплощен в каких-то конкретных явлениях, но в каких именно – это не будет решающим фактором.
Заключение
Интуиция предстает в познании как процесс и как результат. Гносеологический анализ интуиции как процесса сводится к анализу действия ее различных форм в познавательной деятельности человека. Как результат интуиция выступает в форме "интуитивного знания".
Рассмотрение вопроса о возможном механизме и компонентах интуиции позволяет увидеть, что интуиция не сводима ни к чувственному, ни к абстрактному познанию; в ней имеются и те, и другие формы познания, но имеется и нечто, выходящее за эти рамки и не позволяющее редуцировать ее ни к той, ни к другой форме; она дает новое знание, не достижимое никакими другими средствами.
Следует, однако, помнить, что, как бы ни была велика сила воображения и интуитивного озарения, они никак не противостоят сознательным и рациональным актам в познании и творчестве. Все эти сущностные духовные силы человека действуют в единстве, и лишь в каждом конкретном акте творчества может преобладать то одно, то другое.
Список литературы
Асмус В.Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М., 1964
Познание человеком мира начинается из чувствительного контакта с миром, из «живого созерцания». Под «живым созерцанием» понимают чувствительное отображение действительности в таких формах, как ощущение, восприятие, представление.
Ощущение - это отображение отдельных свойств предметов и явлений вследствие их непосредственного влияния на органы чувства человека. Ощущение - это те каналы, которые связывают субъект с внешним миром. Но, будучи результатом непосредственного влияния лишь отдельных свойств и сторон объектов, ощущение хотя и является источником познания, дает не целостную характеристику действительности, а лишь одностороннюю ее картину.
Более сложной формой отображения являются восприятия.
Восприятие - это чувствительное отображение предметов и явлений действительности в совокупности присущих им свойств, при непосредственном действии их на органы чувства человека. Это качественно новая форма чувствительного отображения ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, которая выполняет две взаимосвязанные функции: познавательную и регулятивную. Познавательная функция раскрывает свойства и структуру объектов, а регулятивная - направляет практическую деятельность субъекта согласно этим свойствам объектов.
Представление - это чувствительный образ, форма чувствительного отображения, которая воссоздает свойству действительности за отраженными в памяти по следам предметов, которые раньше воспринимались субъектом.
Мышление - это процесс активного, целенаправленного, обобщенного, опосредствованного, существенного и системного воспроизведения действительности и решение проблем ее творческого превращение в таких логических формах, как понятие, суждение, умозаключения, категории.
Понятие - это форма рационального познания, в которой отображается сущность объекта и дается его всестороннее объяснение.
Суждение - это такая логическая форма мышления, в которой утверждается или отрицается что-то относительно объекта познания. В суждениях выражается связь между понятиями, раскрывается их содержание, дается определение.
Умозаключение - это такой логический процесс, в ходе которого из нескольких суждений на основе закономерных, существенных и необходимых связей выводит новое суждение, которое своим содержанием имеет новое знание о Действительности. Умозаключения делятся на такие виды: индуктивные - движение мысли от суждений менее общего характера к более общему; дедуктивные - движение мысли от суждений более общего характера к менее общему; умозаключения.
Интуиция - это способность непосредственного постижения истину такая форма познание, когда за неосознанными в данный момент времени признаками и не сознавая пути движения собственной мысли, субъект получает новое объективно истинное знание о действительности. Основные характеристики интуиции при исследовании: непосредственность, неожиданность, неосознанность путей получения нового знания.
Понимание - это процесс и результат духовно-практического и познавательного освоения действительности, когда внешние объекты привлекаются к осмыслению человеческой деятельности, выступают ее предметным содержанием. Понимание - это форма освоения действительности, которая раскрывает и воссоздает содержание объекта.
Объяснение - это раскрытие сущности предметов и явлений путем выяснения причин их возникновения и существование, наличия законов их функционирования и развития.
Знание, объяснение и понимание - это необходимые моменты взаимодействия человека с окружающим миром, с помощью которых она накапливает определенную информацию об объектах, которые включены в общественную практику. Но такое накопление предусматривает также периодическое упорядочение и переосмысление знаний, которые ведет к углублению понимания мира.
Мышление, кроме логических законов, которые выражают абсолютно точные и строго определенные связи между высказываниями и их элементами, опирается и на определенные принципы вероятного регулирования, которые хотя и не гарантируют безошибочного решения проблем, все же обеспечивают движение научного поиска в надлежащем направлении. В процессе научного исследования субъект вынужден перерывать постепенное логическое соображение интуитивными прыжками. Логика и интуиция - это два взаимообусловленных механизма научного творчества, которые дополняют друг друга и не существуют изолировано один от другого.
Процесс становления человека был процессом разложения инстинктивной основы психики животных и формирования механизмов сознательной деятельности. Сознание могло возникнуть лишь как функция высокоорганизованного мозга,
который сформировался под влиянием труда и речи. Зачатки труда характерны для австралопитеков, труд же стал отличительным признаком их преемников – питекантропов и синантропов – первых людей на земле, положивших начало изготовлению орудий и покорению огня. Неандертальский человек значительно продвинулся вперед в изготовлении и использовании орудий, увеличил их ассортимент и вовлек в производство новый прикладной материал (научился изготавливать каменные ножи, костяные иглы, строил жилища и пр.). Наконец, человек современного типа – человек разумный, поднял уровень техники на еще большую высоту.
Решающая роль трудовых операций в формировании человека и его сознания получила свое материальное фиксированное выражение в том, что мозг как орган сознания развивался одновременно с развитием руки как органа труда. Именно рука как "воспринимающий" (непосредственно соприкасающийся с предметами) орган давала поучительные уроки другим органам чувств, например глазу. Активно действующая рука учила голову думать, прежде чем сама стала орудием исполнения воли головы, заведомо планирующей практические действия. В процессе развития трудовой деятельности уточнялись и обогащались осязательные ощущения. Логика практических действий фиксировалась в голове и превращалась в логику мышления: человек учился думать. И прежде чем приступить к делу, он уже мог мысленно представить и его результат, и способ осуществления, и средства достижения этого результата.
Ключ к решению вопроса, который представляет собой происхождение человека и его сознания заключается в одном слове - труд. Как говорится, обивая клинок своего каменного топора, человек в то же время оттачивал лезвие своих умственных способностей.
Вместе с возникновением труда формировался человек и человеческое общество. Коллективный труд предполагает сотрудничество людей и тем самым хотя бы элементарное разделение трудовых действий между его участниками. Разделение трудовых усилий возможно лишь в том случае, если участники как-то осмысливают связь своих действий с действиями других членов коллектива и тем самым с достижением конечной цели. Формирование сознания человека связано с возникновением общественных отношений, которые требовали подчинения жизни
индивида социально-фиксированной системе потребностей, обязанностей, исторически сложившихся обычаев и нравов.
Роль языка и общения в формировании и развитии сознания
Язык также древен, как и сознание. У животных нет сознания в человеческом смысле слова. Нет у них и языка, равного человеческому. То немногое, что животные имеют сообщить друг другу, может быть сообщено и без речи. Многие животные обладают голосовыми органами, мимико-жестикулярными методами сигнализации, однако все эти средства имеют принципиальное отличие от человеческой речи: они служат выражением субъективного состояния, вызываемого голодом, жаждой, страхом и т.д., либо простым указанием, либо призывом к совместным действиям или предупреждением об опасности и т.п. Язык животных никогда не достигает в своей функции акта полагания некоторого абстрактного смысла в качестве предмета общения. Содержанием общения животных всегда является наличная в данный момент ситуация. Человеческая же речь оторвалась от своей ситуативности, и это была "революция", породившая человеческое сознание и сделавшая содержанием речи идеальное, опосредованно воспроизводящее объективную реальность.
Мимико-жестикулярные и звуковые средства взаимного общения прежде всего высших животных и послужили биологической предпосылкой формирования человеческой речи. Развитие труда способствовало тесному сплочению членов общества. У людей появилась необходимость что-то сказать друг другу. Потребность создала орган – соответствующее строение мозга и периферического речевого аппарата. Физиологический механизм образования речи – условно-рефлекторный: произносимые в той или иной ситуации звуки, сопровождаемые жестами, сочетались в мозгу с соответствующими предметами и действиями, а затем с идеальными явлениями сознания. Звук из выражения эмоций превратился в средство обозначения образов предметов, их свойств и отношений.
Сущность языка выявляется в его двуединой функции: служить средством общения и орудием мышления.
Язык - это система содержательных значимых форм. Сознание и язык образуют единство: в своем существовании предполагают друг друга как внутренне, логически оформленное идеальное содержание предполагает свою внешнюю материальную форму. Язык есть непосредственная действительность мысли, сознания. Он участвует в процессе мыслительной деятельности как ее чувственная основа или орудие. Сознание не только выявляется, но и формируется с помощью языка. Связь между сознанием и языком не механическая, а органическая. Их нельзя отделить друг от друга не разрушая того и другого.
Посредством языка происходит переход от восприятий и представлений к понятиям, протекает процесс оперирования понятиями. В речи человек фиксирует свои мысли, чувства и благодаря этому имеет возможность подвергать их анализу как вне его лежащий идеальный объект. Выражая свои мысли и чувства человек отчетливее уясняет их сам. Он понимает себя только испытав на других понятность своих слов. Язык и сознание едины. В этом единстве определяющей стороной является сознание, мышление: будучи отражением действительности, оно "лепит" формы и диктует законы своего языкового бытия. Через сознание и практику структура языка в конечном счете выражает, хотя и в модифицированном виде, структуру бытия. Но единство - это не тождество. Обе стороны этого единства отличаются друг от друга: сознание отражает действительность, а язык обозначает ее и выражает в мысли. Речь - это не мышление, иначе величайшие болтуны должны были бы быть величайшими мыслителями.
Язык и сознание образуют противоречивое единство. Язык влияет на сознание: его исторически сложившиеся нормы, специфичные у каждого народа, в одном и том же объекте оттеняют различные признаки. Однако зависимость мышления от языка не является абсолютной. Мышление детерминируется главным образом своими связями с действительностью, язык же может лишь частично модифицировать форму и стиль мышления.
Проблема происхождения сознания – это, по сути, проблема происхождения человека, ибо носителем сознания в единственно известной нам на сегодняшний день форме является человек. Идея о множественности миров, форм жизни и разума неоднократно высказывалась учеными и философами в ходе истории, и современная наука прислушивается к данной точке зрения. Например, гипотеза о сосуществовании на Земле наряду с белково-нуклеиновой другой - полевой - формы жизни, как считают ее сторонники, может оказаться плодотворной для объяснения НЛО, телепатии, необычных экстрасенсорных способностей отдельных людей, а также странностей мировосприятия маленьких детей. Размышления о разных формах разумности имеют право на существование, но они пока носят гипотетический характер и присущи не только и даже не столько ученым, сколько писателям-фантастам.
В космическую эпоху было бы странным не встретиться с идеей космического происхождения жизни, человека, его разума. Альтернативой земного варианта происхождения жизни выступает мысль о занесении органического начала на Землю из космоса, например, на «хвосте» кометы (в русле концепции панспермии, где жизнь рассматривается неотъемлемым, атрибутивным свойством космоса). Найдя на Земле благоприятные условия, жизнь эволюционировала вплоть до ее высших форм. В другом варианте антропогенез (происхождение человека) рассматривается через апелляцию к некоему внеземному «оператору». Ситуация с происхождением человека искусственно создается как бы в космической «лабораторной колбе» (на Земле), а развивающиеся гоминиды (потом и люди) выступают в пассивной роли подопытных кроликов суперсовершенных и весьма любознательных представителей неких сверхцивилизаций.
Современная наука не имеет достаточного материала для подтверждения гипотез инопланетного, внеземного происхождения человека. Но сам факт «вписанности» антропогенеза не только в историю развития жизни на нашей планете, но и в происходящие во Вселенной процессы, наука считает бесспорным. Она установила факт вмешательства в эволюцию живых существ (особенно высших) космического фактора в форме периодической смены магнитных полюсов Земли (геомагнитных инверсий). В результате инверсий усиливалась ионизирующая радиация и увеличивалась частота мутаций (изменений наследственного фонда живого). Под влиянием радиации (природа которой может быть не только космической, но и вулканической, сейсмической, магматической и т.д.) и вызванных ею мутаций происходила перестройка психофизиологической организации ископаемого предка человека. Это послужило предпосылкой изменения стереотипов жизнедеятельности наших обезьяноподобных предков и зарождения труда – магистральной линии антропосоциогенеза.
В 1859 г. в Лондоне вышла книга английского естествоиспытателя Ч.Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора», а в 1871 г. – «Происхождение человека и половой отбор». В них была изложена теория эволюции органического мира, высказана идея о генетической связи человека как биологического вида Homo sapiens с высшими млекопитающими. Эволюционные идеи высказывались многими естествоиспытателями и до Дарвина (Ж.Б.Ламарком, А.Р.Уоллесом, П.Матью и др.). Но именно Дарвин, опираясь на многочисленные факты, разработал теорию происхождения видов, сущность которой составляет идея естественного отбора и выживания наиболее приспособленного. Происхождение человека вписывалось в процесс видообразования, его законы. Направленность эволюции создается, по Дарвину, только естественным отбором. Наследственная изменчивость дает лишь материал для естественного отбора, она не имеет приспособительного характера и определенной направленности.
Во времена Дарвина еще не существовало генетики, поэтому понятия изменчивости, наследственности были либо абстрактно-туманными, либо трактовались в смысле, близком ламаркизму. Ламарк исходил из опровергнутой впоследствии генетикой концепции, согласно которой благоприобретенные признаки наследуются. Есть и другие положения дарвиновской теории, которые попали в поле зрение его критиков (абсолютизация постепенности и недооценка скачкообразности в эволюции, рассмотрение эволюции только как адаптивного процесса и т.д.). Но главные принципы дарвинизма значимы и сегодня. В 20-х годах XX века зародилась синтетическая теория эволюции (СТЭ), представляющая собой обновленный дарвинизм, базирующийся на синтезе идей Дарвина с достижениями генетики, молекулярной биологии. Познакомиться с современной эволюционной теорией можно и нужно, обратившись к дополнительной литературе.
Эволюционная теория Дарвина стала предметом особого внимания Ф.Энгельса, который назвал ее в числе естественнонаучных предпосылок формирования марксистской философии. Его очерк «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» (1876) открывается ссылками на работы Дарвина и постановкой вопроса о роли социальных факторов в эволюции человека. Дарвин, указав на природное происхождение человека, столкнулся с неразрешимыми трудностями при объяснении ряда заинтересовавших его фактов социальной жизни людей, они не поддавались объяснению с позиций естественного отбора. Только выделив труд в качестве основного условия всей человеческой жизни, Энгельс существенно уточнил многие моменты антропогенеза, преодолел определенную ограниченность дарвинизма в том конкретно-историческом виде, в каком он был сформулирован самим автором. Он обосновал тесную взаимосвязь происхождения человека и становления общества. Энгельс, таким образом, внес большой вклад в теорию антропосоциогенеза , причем в условиях, когда многие конкретные науки (археология, палеонтология и др.), исследующие проблему происхождения человека, еще только зарождались.
Труд не отменил действия биологических механизмов изменчивости и наследственности. Однако он преобразовал характер и направление действия естественного отбора благодаря «введению» способности формирующихся людей создавать и использовать искусственные орудия труда, сотрудничать с себе подобными, совместным трудом преобразовывать окружающую среду, а не просто адаптироваться к ней. В силу этого естественный отбор в человеческом обществе постепенно терял свое значение.
Труд и его влияние на становление сознания. К.Маркс и Ф.Энгельс рассматривали труд как универсальную целенаправленную предметную деятельность человека по преобразованию внешней природы с помощью орудий. Они подчеркивали, что труд есть процесс изменения не только природы, но и самого человека.
Говоря о роли труда в происхождении человека, необходимо иметь в виду, что труд в ходе истории претерпел изменения и некоторые его черты формировались по мере того, как формировалось само человеческое сознание. В своей развитой форме он представляет сознательную, целенаправленную деятельность людей, в своих же истоках выступал фактором формирования сознания. И в качестве такового он уже обладал рядом черт, которые отличают его от жизнедеятельности животных.
Труд, во-первых , носит характер активно-преобразовательной, а не пассивно-приспособительной деятельности. Во-вторых, первичным результатом такой деятельности является изготовление орудий труда, которые затем оказываются средством осуществления трудовой деятельности. Изготовленные орудия труда могут предназначаться для изготовления других орудий труда, поэтому труд предполагает целостную систему орудий производственной деятельности. Более того, процесс изготовления и использования орудия труда служит закреплению адекватных этой деятельности отношений между индивидами. Поэтому орудием труда не может считаться просто извлеченный из внешней среды предмет. В-третьих, труд – это общественный, коллективный процесс, а не деятельность одиночек.
Воплощая в себе указанные черты, труд оказал решающее влияние на становление сознания. Конкретизируем это влияние, выделив три основных направления.
1.Собственно антропологическое направление, которое позволяет проследить влияние труда на анатомо-физиологическое, морфологическое строение человека. В основе этого аспекта проблемы лежит принцип гоминидной триады, впервые сформулированный Энгельсом.
Уже Ч.Дарвину и его единомышленникам открылась генетическая связь телесной организации человека с морфологическим строением его ближайших животных предков – антропоидов, человекообразных обезьян. Изменение типа жизнедеятельности антропоидов обусловило соответствующую перестройку их анатомо-морфологической структуры. Совместная деятельность с использованием сначала естественных, а затем и искусственных орудий привела к выделению из отряда приматов семейства гоминидов с отличающими их тремя основными признаками: прямохождением, специфическим строением руки и сложной организацией мозга. Современные авторы «триаду» Энгельса дополняют и другими признаками, отличающими человека от приматов: особенностями строения скелета, грудной клетки, челюсти и т.д. В литературе признаки не просто констатируются, но анализируется их последовательность в ходе формирования человека: сначала дифференциация верхних и нижних конечностей, т.е. двуногое вертикальное хождение и свободная рука, позднее – развитие мозга (увеличение его объема и формирование высших центров).
Прямохождение явилось результатом изменения образа жизни человекообразных обезьян – перехода от древесного к наземному на территориях открытого типа и вблизи источников воды. Выработке двуногости (бипедии), как свидетельствуют данные антропологической науки, способствовал фактор добывания и усвоения пищи, а также уменьшение площади и густоты лесов в экологической нише. Процесс формирования и закрепления прямой походки был постепенным и чрезвычайно длительным. Видимо, антропоиды, подобно ребенку, только что научившемуся ходить, на первых порах время от времени вставали на четвереньки, что помогало им быстрее перемещаться, а главное, было для них более привычным и надежным способом передвижения. Не исключено, что в закреплении прямохождения значительную роль сыграли психические механизмы демонстрации и подражания друг другу, столь развитые у высших обезьян.
Прямохождение вело к освобождению руки, которая выступала естественным биологическим орудием в преобразовании природы. При осуществлении трудовых действий стала развиваться кисть руки, большой палец все больше противопоставлялся ладони, и это позволяло осуществлять все более сложные действия с предметами. Гегель подчеркивал значение руки как специфически человеческого органа. «Рука и в особенности кисть руки человека, - писал он, - есть … нечто только ему свойственное; ни одно животное не имеет такого подвижного орудия деятельности, направленного вовне. Рука человека, это орудие орудий, способно служить выражением бесконечного множества проявлений воли». Мысль о решающей роли эволюции руки в отделении человека от животного мира и в преобразовании им окружающей среды получила развитие в марксистской литературе. Благодаря труду, органом и продуктом которого она являлась, «человеческая рука достигла той высокой ступени совершенства, - писал Энгельс, - на которой она смогла, как бы силой волшебства, вызвать к жизни картины Рафаэля, статуи Торвальдсена, музыку Паганини».
Именно рука как «воспринимающий» (непосредственно соприкасающийся с вещами) орган давала поучительные уроки другим органам чувств, например, глазу. Но особое влияние рука как орган труда оказала на формирование мозга. Активно действующая рука учила голову думать, прежде чем сама стала орудием выполнения воли головы. Логика практических действий превращалась в логику мышления: человек учился думать. Осязание, ощупывание и другие операции с предметами, а также координация деятельности правой и левой рук запечатлевались центральной нервной системой, способствуя ее дальнейшему эволюционному развитию.
Развитие мозга представляет собой третий элемент гоминидной триады, формирование которого в качестве человеческого также связано с совершенствованием трудовой деятельности, становлением общества. Человеческий мозг, при всем своем сходстве с обезьяньим, писал Энгельс, далеко превосходит его по величине и совершенству. Не столько количественные размеры мозга (его объем, вес), сколько качественные показатели его строения и функционирования являются критерием определения «грани» между обезьяной и человеком. Хотя, конечно, увеличение объема мозга и особенно его разрастание в высоту явились объективной основой его эволюции. Исследования показали, что на заключительных этапах антропосоциогенеза все более определяющую роль играла не столько масса мозгового вещества (которая, например, у классического неандертальца не уступала, а порой и превышала соответствующий показатель у современного человека), сколько его структура, уровень морфологической организации. Развитие коры головного мозга, его лобных долей, ответственных за поведенческие характеристики происходит под влиянием складывающейся социальности, зарождающегося мышления, речи. Следует заметить, что и у современного человека в эмбриональный период формируются лишь древние отделы мозга, а процесс роста и дифференциации новой коры, характер организации которой генетически детерминирован, происходит уже после рождения ребенка под влиянием факторов, главным образом социальных.
2. Гносеологическое направление анализа позволяет выявить влияние труда на становление сознания как специфической формы отражения действительности.
Хотя на первый план у зарождавшегося сознания выходила не познавательная (отражательная) сторона, а коммуникативная, обеспечивающая «вписывание» поведения человека в коллективную трудовую деятельность, исключать из характеристики первичного сознания отражательную сторону нельзя. На первых порах отражение носило, по преимуществу, чувственно-предметный, конкретно-ситуативный характер, познавательный процесс еще утопал в эмоциях, и лишь в последующем приобретал черты, свойственные абстрактно-логическому мышлению. Этот процесс в качестве своей биологической основы предполагал развитие человеческого мозга – дифференциацию полушарий на правое и левое, их функциональную асимметрию: специализацию правого полушария на конкретно-образном, эмоциональном отражении, а левого – на вербально-понятийном, словесно-знаковом. Но изменение характера отражения было бы неправильно связывать только с эволюцией мозга, свою роль в этом процессе сыграл труд.
Труд начинается с изготовления орудий труда, которые разрывают непосредственную связь человека с природой. Отношение человека к природе опосредуется процессом создания и использования орудий труда, и это не может не сказаться на характере отражения мира.
Изготовление орудий труда невозможно без построения плана деятельности, целеполагания. Процессы создания, применения орудий труда и потребления результатов деятельности разделены во времени, и это требует удержания в голове образца будущего изделия, предвидении желаемого эффекта. Созданное для удовлетворения определенной потребности, допустим, пищевой, орудие труда лишь опосредованно, в конечном итоге выполняет эту задачу (непосредственно само оно, естественно, не употребляется в пищу). Словом, в процессе труда отражение становится планомерным, целенаправленным, опережающим, и эти его черты совершенствуются по мере развития самого труда.
Однажды изготовленное орудие труда применяется много раз в различных ситуациях, этим субъект труда – древний человек отличается от животного, эпизодически использующего изъятые из внешней среды предметы, и не способного к закреплению совершенного действия. Благодаря многократному использованию орудия труда происходит формирование способности к аналогиям, обобщению, формированию общих понятий. Можно сказать, что носителем первого обобщенного образа, первой абстракции и было орудие труда. Материальное и идеальное выступали в процессе эволюции как диалектически неразрывные компоненты рождающегося сознания.
В процессе труда, вырывая предмет из естественных условий и ставя его в иные связи, человек выявляет существенные свойства, скрытые от непосредственного чувственного наблюдения. В ходе изготовления орудия труда (изменение камня под воздействием другого камня и других подобных процессов) улавливались причинно-следственные связи, рождались отвлеченные представления о твердости, остроугольности и т.п., которые при пассивном отношении к миру невозможно выявить. Таким образом, происходило постепенное становление мышления как способа отражения внутренних, существенных, необходимых связей. Рационально-логический компонент первобытного сознания сконцентрирован в самых ранних мифах, истоки которых теряются на границе животного и социального миров.
В трудовой деятельности подвергаются испытанию не только предметы, но и образы этих предметов: обнаруживается их неточность, недостаточная информативность. Отражение развивается в сторону все большей адекватности, сознание обретает когнитивную (познавательную) функцию, которая дополняет функцию регулятивную. В сравнении полученного результата с предполагаемым вырабатывалась способность к оценке, оценочному отражению.
В орудиях и результате труда, в создаваемом им мире человек созерцает себя. Узнавая в процессе совместной трудовой деятельности других людей, он тем самым осознает и себя. Таким образом, и самосознание как важнейший элемент сознания является не внезапно и случайно вспыхнувшим в голове первобытного человека, а сформировавшимся в ходе усложнения и разделения труда, в процессе становления социума. Самосознание – наиболее поздний продукт антропосоциогенеза, появляющийся на завершающем его этапе.
Таким образом, процесс формирования собственно человеческого сознания был связан с расширением гносеологического горизонта, с возрастанием элементов абстрактного мышления. Но было бы неверным сводить все богатство формирующегося сознания к появлению неведомого животным абстрактно-логического мышления. Последнее сосуществовало с вереницей предметно-чувственных образов окружающего мира. Разум осветил чувства, эмоции наших предков, постепенно очеловечивая их. Чувственная ткань сознания обогащалась, расцвечивалась неведомыми прежде красками, образами, символикой. Свидетельством этого было зарождение первобытного искусства. Древнейшие мифологические предания, первобытное искусство приоткрывают не только предметно-рациональный, но и духовно-эмоциональный мир древнего человека.
Первобытное сознание еще не обладало самостоятельностью по отношению к бытию. «Производство идей, представлений, сознания, - писали основоположники марксизма, - первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение людей являются здесь еще непосредственным порождением материального отношения людей». Эту исходную, неизбежно ограниченную, синкретичную, слабо дифференцированную форму сознания, выполняющую познавательную и регулятивную функции, называют мифологическим сознанием.
3. Социологическое направление , в рамках которого труд рассматривается как фактор становления общества, выработки специфически человеческих механизмов коммуникации – языка и речи.
Первобытный труд представляет собой не только систему взаимодействия людей с природой посредством орудий труда, но и обусловленную этим взаимодействием социальную (общественную, конкретно – первобытнообщинную) форму отношений между людьми. Изготовление орудий охоты и добывание пищи, освоение огня и сооружение жилища требовало разделение функций, совместных согласованных, коллективных действий, т.е. кооперации. Первобытная кооперация обусловила элементарную организованность, дисциплину и координацию трудовой деятельности всех членов сообщества, выступала «ядром» складывающейся социальности. Кооперация вела к утверждению духа солидарности и взаимной поддержки, взаимопомощи и сотрудничества как форм социальных отношений, способствующих выживанию. С усложнением трудовой деятельности, возникновением на этой основе общественного производства, других видов деятельности, формированием многообразных общественных отношений (производственных, политических, духовных), а также «прояснением» на этой основе формирующегося сознания, происходил процесс развития социальности, становления общества.
Коллективный характер труда требовал развития средств коммуникации, посредством которых можно было бы передавать информацию (предупреждать о врагах, сигнализировать о добыче и т.д.), обмениваться опытом. Становление человека, его сознания, человеческого общества было связано с образованием внебиологических форм коммуникации, возникновением языка и речи.
У животных нет сознания, нет у них и языка, равного человеческому. Мимико-жестикуляторные, звуковые средства взаимного общения - так называемый «язык» животных - привязаны к конкретной ситуации и не предназначены к оперированию отвлеченными понятиями, абстрактным смыслом в отрыве от наличной ситуации. Они служат средствами сигнализации о биологически значимых факторах, выражением субъективного состояния (вызываемого голодом, страхом и т.д.), простым указанием, призывом к совместным действиям. Аналогом этому в человеческом языке являются междометия, восклицания, окрики, жесты и т.п. Животные не владеют словесной речью и то немногое, что они имеют сообщить друг другу, может быть сообщено без речи. Тип коммуникации, основанный на использовании высшими животными звуковых сигналов, послужил базой для возникновения человеческого языка и речи.
Происхождение языка и речи. Существуют различные концепции происхождения языка и речи: теологическая, в которой речь есть «Божий дар»; теория общественного договора, рассматривающая язык результатом соглашения определенной совокупности людей; концепция «семантического скачка», в которой речь выступает следствием случайной мутации.
С точки зрения теории антропосоциогенеза процесс формирования языка, речевой деятельности происходит одновременно с развитием сознания на общей трудовой основе. Язык имеет социально-психологическую природу, в основе его возникновения лежит психологическая потребность в общении, особенности труда как коллективной и орудийной деятельности.
Совместный труд породил у наших ископаемых предков потребность что-то сказать друг другу, передать навыки и умения, и эта потребность создала себе соответствующий орган – гортань, способную издавать звуки, а потом и членораздельную речь. Данный процесс сопровождался развитием лобно-височных и теменных долей головного мозга, ответственных за речевую деятельность.
Процесс изготовления и использования орудий труда сыграл свою роль в становлении речи (второй сигнальной системы). Первоначально сигнальную функцию, связанную с побуждением к определенному действию, выполняло само орудие труда. Своим видом оно уже вызывало образ трудового действия, было знаком определенного действия. Однако многие свойства орудия труда (размеры, форма и др.) затрудняли выполнение сигнальной функции, и она перешла к жестам, осуществляемым рукой. Жесты в их сигнальной функции не нуждались в полноте и последовательности осуществления и свертывались в жесты-символы. С полным основанием можно сказать, что рука была не только органом труда, но и органом зарождения речи. Однако и язык жестов не всегда был приемлем для коммуникации (в темноте, на расстоянии и т.п.). Постепенно он дополнялся, а где-то и заменялся звуком, словом. Если первоначально трудовое действие отождествлялось у человека с видом орудия, затем – с жестом, то теперь – со звуком, словом. В мозгу устанавливалась условно-рефлекторная связь между трудовым действием и звуковым комплексом, содержащим идеальный образ этого трудового действия.
Таким образом, физиологический механизм образования речи – условно-рефлекторный: произносимые в той или иной ситуации звуки, сопровождаемые жестами, сочетались в мозгу с соответствующими предметами и действиями, а затем с идеальными явлениями сознания. Звук из простого стимулятора действий, выражения эмоций превратился в средство обозначения образов предметов, их свойств и отношений, т.е. в знак, обладающий значением. Звук как сигнал преобразовался в слово как элемент языка и речи.
Определение языка. В литературе дается множество определений языка, и это отражает реальный факт существования разных языков, разных подходов к их изучению.
В философии язык рассматривается как материальный носитель сознания, которое имеет идеальную природу. «На «духе», - пишут Маркс и Энгельс, - с самого начала лежит проклятие – быть «отягощенным» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоев воздуха, звуков – словом в виде языка». Только будучи объективированным, материализованным, сознание выступает как некоторая социальная реальность.
Наряду со словесным разговорным языком сознание может быть выражено, объективировано и в материальных явлениях иного рода (чертежах, графиках, танце, музыке и т.д.). Данные явления, так же, как и разговорный язык, приобретают знаковую функцию, становятся знаком. Материальное явление, материальный предмет становятся знаком в том случае, если выражают некоторое содержание сознания, становятся носителем определенной социальной информации. Знак всегда связан со значением – выраженным в материальной форме знака отражением объективной реальности. Знаков существует много: знаки-копии, знаки-признаки, знаки-сигналы, знаки естественных и искусственных языков. Наука, изучающая знаковые системы разного рода, носит название семиотики.
Язык – это система знаков любой физической природы, предназначенная служить средством общения и орудием мышления.
Выделяют естественные языки , которые являются результатом творчества разных народов, их общения и познания мира. Сейчас на земном шаре насчитывается свыше 2000 языков. Естественный язык в своем словарном составе, грамматическом строе исторически несет отпечаток трудовой, практической деятельности людей (этой обусловленностью, к примеру, можно объяснить, что в языке эскимосов несколько десятков названий моржа: «морж питающийся», «морж на льдине», «морж, плывущий к западу» и т.д.). В многообразии языков заключено благо, а не недостаток человеческого сообщества. Что касается русского языка, то он, безусловно, наше великое достояние. У истоков современного русского языка стоит фигура А.С.Пушкина, и нынешние его потомки не должны утерять всю глубину и красочность национального языка.
Число искусственных языков (языков математики, логики, программирования), созданных человеком в специальных целях, трудно сосчитать.
Сущность языка выявляется в его двуединой функции: служить средством общения (коммуникативная функция) и орудием мышления (когнитивная, или познавательная функция).
Язык – средство общения . Коммуникативная функция языка находит свое выражение в речи. Речь – это непосредственный процесс общения, обмена мыслями, чувствами, пожеланиями и т.п., который осуществляется с помощью языка. Речь – это язык в действии. Структурными единицами речи (языка) являются слова и предложения, составленные из них тексты. Принято выделять речь звуковую (устную), письменную, мимико-жестикулярную, внутреннюю. В совокупности эти элементы речевой системы образуют материальную базу общения и основу для функционирования мышления.
Общение предполагает того, кто передает информацию (пишущего, говорящего и т.д.), и того, кто воспринимает эту информацию (читающего, слушающего и т.д.). Индивидуальные особенности каждой из сторон накладывают свой отпечаток на характер общения. Мысли одного человека сами по себе не могут воздействовать на органы чувств другого человека, выражение «я читаю твои мысли» не следует понимать буквально (оставим в стороне имеющие место паранормальные явления, которые еще надлежит науке исследовать). Чтобы состоялся процесс общения, необходимо богатство духовного мира человека выразить, для чего существуют многообразные средства: музыкальные звуки, рисунки, формулы и, конечно, словесный язык - универсальное коммуникативное средство.
Слово – великая сила, оно побуждает к тем или иным поступкам, с его помощью мы думаем, общаемся, делимся горем и радостью, несем добро, а нередко и зло. Слово есть орудие, которым можно человека возвысить, а можно унизить, ранить и даже убить. И это, к сожалению, не просто метафора …
Посредством языка мысли, чувства отдельных людей превращаются из их личного достояния в общественное, в духовное богатство всего общества. Социальный опыт, знание генетически не наследуются. Результаты мыслительной работы предшествующих поколений, накопленный опыт закрепляются в языке, который служит материальной формой хранения духовных ценностей общества и выполняет тем самым роль механизма социальной наследственности. Осваивая язык, человек выходит за узкие рамки индивидуального опыта, приобщается к накопленному культурному богатству и получает импульс для своего духовного развития.
Язык – орудие мысли. Помимо коммуникативной функции языку свойственна когнитивная функция, которая реализуется через неразрывную связь мышления и языка. Слово не только сообщает, но и обобщает.
Посредством языка происходит переход от ощущений и восприятий к понятиям. Язык помог человеку мысленно «оторваться» от конкретной реальности, создать слова, обозначающие классы предметов и процессов, а также те свойства и качества, которые непосредственно не воспринимаются органами чувств. Ощущения и восприятия не нуждаются в слове, их существование обеспечивается непосредственной связью человека с миром. Тогда как для отвлеченного, абстрактного мышления нужна особая система материальных знаков, способная стать носителем обобщенных образов предметов, явлений, т.е. язык. Необходимость в языке, таким образом, возникает на высших уровнях сознания, на уровне абстрактного мышления. Однако следует заметить, что у человека нет чистой чувственности, не опосредованной мышлением. Выделяя уровни отражения, имеем в виду их относительную самостоятельность и тесную взаимосвязь в реальном процессе познания. Поэтому в общем виде тезис о единстве сознания и языка бесспорен.
В литературе встречается точка зрения о существовании невербального, несловесного мышления. Возможность оперирования одними только чувственными и понятийными образами без их сопровождения словами, жестами (информацией в «чистом» виде) обосновывается ссылкой на факт интуитивного мышления в ходе творчества, решения шахматных задач. В этих условиях имеет место резкое ускорение мыслительного процесса и «сбрасывание» языковой формы, затрудняющей процесс оперирования образами. Наличие невербального мышления, особенности которого еще предстоит исследовать психологам и лингвистам, не нарушает принципиального положения о взаимосвязи мышления и языка.
Близость мышления и языка, их органическое родство приводит к тому, что свое адекватное выражение мысль получает именно в языке. Ясная по своему содержанию и стройная по форме мысль выражается в доходчивой и последовательной речи. «Кто ясно думает, тот ясно и говорит», - гласит народная мудрость.
Сознание – это единая система языка и мышления, выполняющая когнитивные и коммуникативные функции. Высшие, свойственные человеку формы общения, возможны на основе способности человеческого мышления проникать в суть событий, отражать действительность в обобщенных образах.
Единство языка и сознания. Язык и сознание едины: в своем существовании они взаимообусловливают друг друга. Внутреннее идеальное содержание сознания предполагает свою внешнюю материальную форму – язык. Язык есть непосредственная действительность мысли, сознания. Сознание не только выявляется, но и формируется с помощью языка. Наши мысли строятся в соответствии с нашим языком, а с другой стороны, мы организуем нашу речь в соответствии с логикой нашей мысли.
Но единство не означает тождества. Обе стороны единства отличаются друг от друга: сознание отражает действительность, тогда как язык обозначает ее и выражает в мысли. Речь – это не мышление, иначе, как отметил Л.Фейербах, величайшие болтуны должны были бы быть величайшими мыслителями. О не тождественности языка и мышления говорит и тот факт, что грамматически правильно выстроенное предложении может содержать бессмысленное суждение. Например: «Беззлобный запах удирает вдаль».
Определяющей стороной единства является сознание, мышление: будучи отражением действительности, оно диктует законы своего языкового бытия. Язык консервативнее мышления, он менее гибок, менее подвижен. Когда возникает новая мысль, она требует адекватной ей языковой формы. Проблемы возникают тогда, когда новое содержание пытаются втиснуть в старую знаковую форму, и напротив, удачно найденный термин, формула и т.п. открывают простор мысли.
Но язык не только испытывает на себе влияние мышления, но и способен активно влиять на него. Он придает мысли некоторую принудительность, осуществляет своего рода «тиранию» над мыслью, направляет ее движение по каналам языковых форм, которые «лепят» образ.
Существует точка зрения, согласно которой язык – не средство выражения мыслей, а скорее форма, определяющая образ наших мыслей. Язык определяет способ видения и структурирования мира. Группы людей, говорящие на разных языках, по-разному воспринимают и постигают мир. Это утверждение получило название гипотезы лингвистической относительности или «гипотезы Сепира – Уорфа» (по имени ее разработчиков, американских исследователей Э.Сепира и Б.Уорфа). Когда влияние языка на мышление абсолютизируется и речь идет уже не просто о том, что в познавательных процессах существуют различия, связанные с языковыми различиями, а утверждается, что язык является причиной этих различий, возникает доктрина лингвистического детерминизма. Крайняя форма его – лингвистический идеализм , провозгласивший, что сознание определяется не объектом, а тем, как он представлен в языке.
Конечно, влияние языка (национального в том числе) на сознание, мышление не следует преувеличивать. Несмотря на трудности, межнациональная коммуникация, взаимопонимание людей разных культур возможны. Но и недооценивать нельзя. Выдающийся немецкий философ и лингвист Вильгельм фон Гумбольдт считал язык душой нации, он возникает одновременно с ней и не может быть отделен от нее. Именно в языке запечатлен весь национальный характер.
Долгое время на страже русской души и русского слова стояло православие. Слова «благодать», «милосердие», «святость» украшали душу русского человека, с ними в сознание народа входили нравственные ценности. Слово сознавалось как дар Божий, возвышающий человека, к празднословию складывалось отрицательное отношение. Православие учило, что за каждое напрасное и злое слово человек даст отчет в Судный День, что, обуздывая уста, мы очищаем сердце.
Увы, мы сейчас употребляем другие слова. В нашем языке много слов-варваров, в основном американского происхождения. Заимствования могут быть удобными (например, в языке науки), нежелательными, но терпимыми (например, в повседневном обиходе, если речь идет о «картриджах», «шейпингах», «лизингах» и т.п.). Но если заимствования связаны с нравственными понятиями и системой ценностей народа, то они могут быть опасными. Дело в том, что варваризмы являются для нас лишь комплексом звуков, содержащем в себе или нечто неизвестное, или что-то далекое. Они не содержат в себе той смысловой глубины, которая сопровождает слова родного языка. Поэтому если какое-либо явление жизни, к которому в мировоззрении народа сложилось устойчивое негативное отношение, закрепленное в исконном названии, обозначить незнакомым звуковым сочетанием, то явление это будет восприниматься равнодушно или более спокойно, терпимо (сравни: «убийца» и «киллер»). Киллером назваться – «модно», тогда как убийцей – стыдно. Заимствованное слово, закрепляясь в языке, закрепляется и в нашем сознании, неся с собой чуждые нашему миропониманию ориентиры. А от мыслей до поступков – рукой подать. Через слова и со словами чужое входит в мысли, в душу, в жизнь. Нельзя забывать, что не только мы управляем словами, но и слова – нами, диктуя установки, направляя мысли, чувства, дела.
Внедрение в смысловые пространства языковой системы заимствований может привести к печальным последствиям в системе сознания: к смешению ценностных ориентиров, потере языкового чутья, обедненному представлению об окружающем мире, неспособности к яркому, образному мышлению. Родное слово в наши дни стало гарантом сохранения самосознания русского народа, поэтому оно должно быть почитаемо и охраняемо.
При рассмотрении проблемы языка и мышления иногда можно встретиться с мнением о существовании не единства, а антагонизма между ними. Язык рассматривается как оковы для свободной мысли, которая, по выражению А.Шопенгауэра, «умирает в ту минуту, когда воплощается в слове». Тонкая, проницательная мысль, полная нюансов и оттенков, отражающая изменчивую действительность, неизбежно теряет что-то в своем духовном богатстве, облекаясь в язык, материализуясь в законченные формы. Возможно, это имел в виду Ф.И.Тютчев, говоря: «Мысль изреченная есть ложь». Однако отрыв языка от мышления, их противопоставление приводит, с одной стороны, к мистификации сознания, которое лишается материальных средств своего существования, а с другой стороны, к формализации языка, который вне своего предметного содержания сводится к простому оперированию формулами.
В действительности между языком и мышлением, сознанием существует диалектическая взаимосвязь, не допускающая ни их отождествления, ни их отрыва и противопоставления.
Тема языка на всем протяжении истории философии вызывала интерес у мыслителей. Но современная западная философия насквозь пропитана вниманием к языку, он находится в центре исследований ряда направлений.
Аналитическая философия , разновидностью которой является неопозитивизм, предметом философии сделала анализ научных высказываний, облеченных в язык. Для нее характерен особый интерес к семантике (теории значения и смысла) и синтаксису (сочетанию слов в предложении). Уточнение значения и смысла научных высказываний, достижение максимальной ясности языка науки является целью деятельности философа-аналитика.
Герменевтика понимает язык как само бытие сущности, а не как средство ее выражения, т.е. онтологизирует язык. Язык есть «дом бытия». Он рассматривается как среда, в которой осуществляется процесс понимания. Открытое для понимания бытие и есть язык (Гадамер).
Постмодернизм ставит в центр философствования язык, прежде всего текст, который подвергается деконструкции (разрушению, разложению), но не с целью выявления какого-либо изначального смысла, скрытого в нем, а с целью его построения, конструирования. В рамках постмодернизма смысл конституируется в ходе прочтения текста, источником его объявляется Читатель, что влечет за собой идею «Смерти Автора» (являющуюся оборотной стороной фундаментальной для постмодернизма идеи «Смерти Субъекта»). Для постмодернизма язык – это универсальная среда чувственности человека и деконструкция текста также имеет целью освобождение этой чувственности (наслаждения, удовольствия, боли, страдания).
В творчестве Ж.Лакана, автора концепции «структурного психоанализа», который может быть охарактеризован как «постфрейдистский», язык выступает «языком желаний», укорененных в бессознательной сфере. Отсюда основополагающий лакановский тезис: «бессознательное структурируется как язык». Бессознательное не является языком, а структурируется, реализуется в формальных разрывах, сдвигах и напластованиях языка.